***
Ты ушёл. Похоже насовсем.
Выпал в сердце щёлочью в осадок.
Удивлённым мимо чувств рассады
Ты прошёл, как вежливый сосед.
Олеся Атаманова “Ты ушёл“
http://zhurnal.lib.ru/a/atamanowa_o/ushel.shtml
***
Ты ушёл, похоже. Ну и пусть!
Тает в сердце горечи осадок,
Ацетоном испарилась грусть
И соляркой вытекла досада.
Да, когда ты от меня ушёл,
Я была на грани коксованья!
Хорошо, сосед, как солидол,
Сгладил коррозийность расставанья.
И теперь мне больше не звони,
Если вдруг назад вернуть захочешь
Наши алкалоидные дни,
Донорно-акцепторные ночи.
Мне казалось, ты меня любил,
Что ни ночь – показывал сноровку –
До утра взрывался, как тротил –
Я сама горела, как спиртовка!
Ты суспензил деньги у меня,
Но уж кобальт был феноменальный –
Обожал со мной средь бела дня
Крекингом заняться аммональным.
Всё ушло, когда я засекла,
Как ты в ванной термопарил Ирку...
И любовь сгорела вся до тла –
Ведь во мне ты видел лишь пробирку!
С кем ты только мне не изменял!
Слышать это было так карбидно!
Сам же от меня коагулял,
А кричал, что я формальдегидна!
Моего кипения порог
Ты достиг, посмев меня ударить –
Тебе просто нужен был предлог,
Чтоб уйти Маринку скипидарить.
Я считала, ты – корунд, алмаз!
Ты ж мозги мне щедро канифолил!
Тихой сапой, как инертный газ,
Всех моих подруг отпергидролил.
Ты ушёл, и впредь в моей судьбе
Никогда не будешь реагентом!
Скоро я забуду о тебе,
Ингибитор мой одновалентный...
***
Вновь заходится
сердце ревностью,
злой тоской стучит,
черной памятью.
Надо ж было нам
тогда встретиться,
застелить столы
белой скатертью.
Хоть в дугу согнись,
хоть ничком ложись,
затаиласть боль
давним ворогом.
Налетай, народ,
предлагаю жизнь,
почти целую,
да недорого!
Хоть ты волком вой,
хоть кричи в ночи,
хоть захлопни дверь,
потеряй ключи,
никуда себя
все равно не деть.
Если это – жизнь,
тогда что же – смерть?
Замедляю бег
и в колючий снег
я валюсь ничком,
видно, брежу я.
Утихает боль,
разъедает соль
под моей щекой
корку снежную.
Что же было – зря?
Может, та заря,
что хлестнула враз
алой плетью?
Кольца на столе,
а душа – в петле,
надо ж было так,
не заметили.
Проснуться успеешь?.. Разлука короче.
Злой ветер неистово рвал облака.
По гулкой листве дождь вписал пару строчек
О красочном солнце, спешащем в закат,
О радуге-арке. Войди в неё гордо...
Ворота чуть дальше, а краски тускней.
Умытый весенний непраздничный город
Давно стосковался по лету.
Весне
Оставил ковер одуванчиков желтый,
Каштанов снежинки-цветки у дорог,
И писем написанных, что так не сжег ты
(Их неосторожно пустил за порог).
30.05.2006
Спеши, мой друг, вокруг цветет земля,
Бушуют ветры, пенятся моря,
Играет солнца луч в лазурном небе,
Вино искрится в тонком хрустале
И царствует на праздничном столе,
Где недостатка нет в стихах и хлебе!
Но вижу я, как влез ты под кровать
И взялся барахло перебирать,
Пыль залежалую и затхлую тревожа.
Не нужно брать гнилое барахло,
Оттянет плечи нам в пути оно –
Мне не по силам эта ноша.
Очнись, мой друг, вокруг цветут цветы!
Неужто больше не способен ты
Их в волосы вплетать прекрасных женщин?
Уж коль дарить им, то дарить сполна –
Букет цветов, куплет, бокал вина
И целый мир в придачу к ним, не меньше!
Но вижу я – считаешь деньги ты,
Забыв свои прекрасные мечты.
Ты ничего не мог придумать плоше?
Ведь если полон золотом карман
В душе гнездятся жадность и обман –
Мне не по силам эта ноша.
Смелей, мой друг, нас не разлить воде!
Верны мы в радости друг другу и в беде,
У нас все общее, нам ни к чему делиться!
Когда грустим – грустим на целый свет,
Когда гуляем – удержу нам нет,
Уж веселиться, значит веселиться!
Но вижу я – ты опускаешь взгляд,
Пьешь взаперти и мне совсем не рад,
А раньше был я для тебя хорошим.
Но если так, то эту дружбу с плеч,
Я не привык ненужное беречь –
Мне не по силам эта ноша.
Фонарь в снегу сутулится,
намокший транспарант,
у книжного, на улице
играет музыкант.
Смешные, в теплых кофточках,
две таксы и футляр,
домов глухие форточки –
симптомы февраля.
Стремительны прохожие
и одинок скрипач,
постойте, люди, что же вы,
услышьте скрипки плач!
И блюз февральских сумерек
ложился на проспект,
в попонках таксы хмурились,
не одобряя снег,
косились на хозяина
с укором и мольбой,
что хватит, мол, озябли мы,
пора уже домой!
А он глядит по-доброму
на суету сует,
он музыкант и, может быть,
немножечко поэт.
Фонарь в снегу сутулится,
намокший транспарант,
у книжного на улице
играет музыкант.
