Снова полон мир. Преображён.
Снова в тайну жизни погружён.
Снова, как и сотни лет назад,
Белизной сияет Райский сад.
Снова, как в божественном году,
Отворится сказочный сезам.
... И грешить по-прежнему в саду
Будут двое: Ева и Адам.
21 августа 2000
.
Комментарий к стихотворению
Игоря Ивановича СТРЕЛКОВА
«Однажды Лебедь, Рак да Щука...»,
посвященному «Комитету 25 января» http://www.svarogday.com/staraya-basnya-na-novyj-lad-o-komitete-25-yanvarya/ *
Стих – мудр и трепетен...
Удачи в Битве с Мраком !..
Но... лебедь – лебедем,
А рак, простите – р а к о м...
(11.02.16)
.
На взгорье, у сиреневого леса
В воздушной и вечерней перспективе -
- Как хочется кого-нибудь зарезать!
Сказал сосед по временной квартире
Понятно, мой сосед преувеличил
Конечно, не убийца, не зарезать
А так, прижать (постой-ка, дядя), врезать
Чтоб было хорошо совсем…
Стояли мы. Он – как бы распираем
Природой, красотой ее тягучей
И лес стоял – красив, непроницаем
И звезды зажигалися над кручей
И месяц золотился все охотней
Все уточнялось, крепло и блестело
Как будто в нас нацелился охотник
И точная стрела уже летела.
Господи во тьме старинной
Ты ли свет
Или ты огонь неумолимый
Или тебя нет
Где ты есть, к созданию причастный
Камня, ветки, льва
Ко всему на свете безучастный
Мыслимый едва
За столом напротив ты сидела
За столом напротив ты сидел
И спокойно на меня глядела
И спокойно на меня глядел
Бабочка вдруг в комнату влетела
Пошлость мира, пошлость слов и дел
Незаметно умирает камень
Ветка, пламя, лев
Входишь ты, беззвучными шагами
Пустоту и смерть преодолев
Дальше все зачеркнуто. Пора
С саночками ехать со двора.
Замерзли небо и земля,
замёрзли воздух и деревья,
замёрзла лира кобзаря
среди замерзшего селенья.
Что я хочу тебе сказать? -
Моя любовь к тебе замёрзла,
и сердцу больше не клевать
твои восторженные зерна.
Зима, голубушка, зима,-
и я остыл, и ты озябла,
не от меня про то, сама
взглянув в окно, узнаешь завтра.
Навалит снега, холода
скуют простуженные реки
и, ты поймешь, что никогда
и, ужаснешься, что вовеки
тепла не будет меж тобой
и мной, что все, что было – сплыло,
что сердца омут голубой
застыл, и все вокруг застыло.
Ну что поделаешь, зима, -
сугробы, лёд и все такое…
У нас событие она
…недорогое.
Прощай! Отчаянью не верь.
Развеют всё ветра и стужа.
Войдет и выйдет в эту дверь
кто нужен сердцу и не нужен.
А спросит кто – скажи пропал,
А был ли? – и самой не знамо,-
стишки какие-то кропал,
как будто штопал чье-то знамя.
Скажи, что выгнала сама,
в конце концов, и то знакомо.
Зима, голубушка, зима,-
она-то в дом, а я – из дома...
* * *
Побледнела, осунулась, плачет,
Разглядев мой решительный вид -
Заявился не рохлей, а мачо,
Не прощающим больше обид.
Не найдёшь, как бывало, отмазки,
Мол, устала, болит голова…
Я добьюсь всеобъемлющей ласки,
И не раз, а, как минимум, два.
Не надейся отделаться скоро,
Уповая на близкий конец…
Обзывайся, показывай норов,
Не обижусь – да, грубый самец
Я – тиран ненасытный, жестокий,
Не ведусь на уловки и ложь.
Мне смешны отговорки, упрёки…
Долг супружеский «вынь да положь»!
Ты попала сегодня, родная –
Час суровой расплаты пробил…
Что поделать? – Игра ролевая:
Ты – принцесса, я – альфа-дебил.
За окнами который день метёт.
Закончились шумливые калядки,
И взорваны последние остатки
Петард. Зимы стремителен полёт.
И впереди последний праздник ждет —
Что отмечают словно бы украдкой —
Полузабытый Старый новый год.
Предшествующих тише и скромней:
Без залпов и сверкающих огней,
Заглянет ближе к полночи несмело,
Устроится неслышно за столом
И станет ясных глаз твоих теплом
И слов моих изнанкой снежно-белой.
Собака воет на Луну
– Пора скорбеть?
На жизнелюбия струну
Повиснет смерть.
Кукушка... ей бы всё считать.
... – И, где тот счёт?
Мечте моей на цифре пять
Прервёт полёт.
8 сентября 1998
На кухне, словно на Луне,
Среди летающих тарелок
Искали истину в войне
Без перемирия и сделок.
Без пыток и смертельных ран,
Порвав путёвку на Бермуды,
Мы перевыполнили план
По разбиванию посуды.
Так захотелось всё вернуть,
Приклеить ручки на кастрюли...
Мы долго не могли заснуть,
Но притворялись, что заснули.
И провалявшись битый час,
Пошли взглянуть на поле боя.
Там что-то глянуло на нас,
Такое светлое, большое.
Мы в этом светлом и большом
Медведя белого узнали.
Верней, медведицу, с ковшом,
Которым окна разбивали.
Как это боязно, поди -
Сойти с небес морозным утром,
И горячо прижать к груди
Эмалированную утварь.
Так и стоим, разинув рты,
Лежит разбитая посуда,
В углу у газовой плиты
Сидит космическое чудо.
И, как коралловый нарост,
На лапе розовая рана.
Ты достаёшь осколки звёзд,
А я осколки от стакана.
