РАЗГОВОР С ВЕТРОМ ТРЕВОЖНОЙ НОЧЬЮ…
– Что ж ты, Ветер, так поздно пришел?..
Что стучишься в оконные стекла?
Вбит в могилу осиновый кол,
Но в земле я холодной не мокла… –
Я воскресла, как Лазарь святой,
На четвертые сутки, в ненастье…
Я ждала тебя, Ветер… Постой!..
Ты же знаешь, как рвется на части
Разделенное чувство… в мирах
Ты летаешь свободный и сильный:
Так прошедшей развей жизни прах
Семенами любви молодильной…
Ветер, Ветер! Ты волей богат
И не знаешь, что значит страданье…
Ты скажи мне, наставник и брат,
Как мне быть – молодой на закланьи…
Ты скажи мне, мой Друг, есть ли мир,
Неизвестны в котором пороки,
Где звучание царственных лир
Сокращает людские тревоги?..
Ты скажи… Нет не надо… Молчи…
Понимаю сама – не ребенок:
О наш мир ударяют мечи,
Бьют его! Им играют с пеленок…
Нет в нем чистой и светлой любви,
Дружбу зависть, порой, убивает…
Ветер мой, ты страну назови,
Где проснусь я опять, но живая…
Ветер, Ветер!..
.................– Не мучай меня!
Ты не совесть людская, пойми же!
Струны нервов моих теребя,
Этот мир опускаешь все ниже…
Ты кричишь о порочности дней
И меня о несбыточном просишь… –
Стань хозяйкою жизни своей
И прими, наконец, эту ношу…
Разберись в своих чувствах и снах,
Оглянись – улыбнись – стань счастливей!..
Не считай ты минут на часах –
И пройдет ожиданье незримей…
Ты попробуй понять и простить,
Хоть и кажется, что невозможно –
Есть река, под названием «Жить»,
Горечь в ней утопи осторожно…
И запомни, что счастье дано
Только тем, кто в нем свято уверен…
Распахни ветру счастья окно!
Напои меня чаем скорее!..
Читать не хочу, чаю,
всем грублю,
Я по тебе скучаю
и, может быть, люблю.
Выглядываю – где ты?
Где ты шляешься?
Хотя ловить моменты
ты не соглашаешься.
Сухариком за влагой
тоскую,
а сколько ж искал, главное,
такую.
Ты ни идёшь, ни едешь,
и нервами налоги я
плачу за милый фетиш
твой, микробиология.
А не придешь к ним больше,
обидятся, олухи,
микробиологши,
микробиологи...
Увидеть мне тебя бы,
потом пусть ругань!
Не то, что я – без бабы,
я – без друга.
В отчаяньи, но всё же
я соткан из надежд
тебя увидеть... Боже,
и ты мне платишь тем ж!..
Когда меня камней осыплет град,
То, кровь стерев с разбитого лица,
В слепой толпе я узнаю твой взгляд,
Завистника, лакея и лжеца.
Когда мне в спину бьёт из-за угла
Напитанная ядом клеветы
Тяжёлая калёная стрела,
Я знаю, что её направил ты.
Давно уж пал я в битве роковой,
И ковылём порос забытый прах,
Но для тебя как прежде – я живой,
И вновь в твоей душе тоска и страх.
А значит – мне опять на эшафот,
И есть ещё работа палачу.
Прошло сто лет, ещё сто лет пройдёт,
Я всё ещё долги свои плачу.
Человек из бумаги и ниток
По дорожке тихонько идёт.
Обойдёт, молоко где пролито
И где кофе пролит, обойдёт.
Не боится он хищного зверя,
Не пугает его бурелом.
Открывает он волчии двери,
Бурелом раздвигает крылом.
Человечек, ты легок и тонок,
Не оставишь ты след на снегу.
Ты какого пространства ребенок?
Что ты видел на белом веку?
Мы ослепли от атомной пыли,
Но полощется море в груди.
Как детей нас в пространстве забыли.
По какому идешь ты пути?
Ближе всё невесомая поступь:
Совместилось почти и теперь.
И во мне ты так страшно и просто
Открываешь последнюю дверь.
Корабль на блюдце плывёт, плывёт,
И мальчик сидит, сидит.
То загудит, как пароход,
То сам пароход загудит.
Не сядет корабль на мель, на мель,
И мальчик не встанет, нет.
Откроет Америку, верь не верь,
Как дверцу в большой буфет.
Америка будет странна, странна.
И будет гореть в огне
Такая потерянная страна,
Где так одиноко мне.
А мальчик задует свечу, свечу,
Кораблик в руке сожмёт.
И скрипнет буфет. И я замолчу.
И в ложку прольётся мёд.
Последний кленовый лист,
ещё – не упал – на Землю.
Но ветра студёный свист,
знобит по ночам деревья.
Мне кажется, всё прошло,
и холод мой дом остудит.
И будет – весной – зима.
И лета, вовек, не будет.
Но вера – всегда жива.
Пусть чудо бывает редко,
держись мой последний лист.
На – тонкой – на хрупкой ветке.
* * *
Не удостоишься ты строк,
моею горечью налитых!
Вновь убеждаюсь: добр Бог,
спасает дураков набитых
злом лёгким от большого зла...
Я рад, спасибо за науку!
И, хоть бы ты и вновь пришла,
я не рискну твою взять руку.
Цветок не ведает греха,
не знает бабочка порока:
ты, муза этого стиха,
слишком глуха, чтоб быть жестока.
Жизнь всё расставит по местам...
Не прикоснусь к её весам!
(22.03.2006)
