Дам творческую работу за символическую оплату. Либо вовсе без таковой. Стяжателей прошу успокоиться.
Воздух после дождя – как волшебная линза ,
поредевшей листвы краски ярче, сочней...
Акварельных небес распахнулась кулиса,
светят капли в траве тёплым блеском свечей.
Как на шёлке, расписаны белые астры –
тонкий батик пейзажа дрожит на ветру,
и купается клан воробьишек вихрастых,
в синих глянцевых лужах затеяв игру.
По алееям проносится вихрь золотистый,
вьётся шлейфом ветров листопада печаль.
На промокшей скамейке опавшие листья,
словно кем-то забытая пёстрая шаль...
Греют спины коты, веки сонные смежив.
Солнце капает с веток , осколки граня.
И такая глубокая, терпкая свежесть
разливается в жилах осеннего дня...
* * *
Не звенеть ручьём,
Веткой не дрожать,
Не держать плечом
Небосвода стать.
Но зато горазд
Я домысливать,
Парой кратких фраз
Наводить мосты
Между звёздами,
Слово за слово…
Что не познано,
То не сказка ли?
На холодном, на сыром ветру
Дом стоит,
В нём ясно солнышко лежит.
Ты умрёшь?
Конечно же я умру.
Только дом стоит.
Только лебедь летит.
На каких-то чёрных, на чужих костях,
Задом наперёд,
Да в нехороший омут головой.
Были эти лебеди
У меня в гостях.
Что со мной?
Да было ли что со мной?
Ясно солнышко, ты было со мной всегда.
Нежной была,
Кофе со мной пила.
Утекает сквозь пальцы
Розовая вода.
Как дела, милая?
- Я сына тебе родила.
Не здесь, так там – скажу я вам –
В конце концов возьмут за горло,
Мир затрещит по ветхим швам,
И Майский саван будет сорван.
И явь расплавлено стечет
В бездонье судного оскала,
Заговорит немой Тарот,
И медь взревет в руках Ваала…
По мне – так лучше, чтоб уж здесь
Меня лупило и мотало,
Драло за дурь, секло за спесь,
И чтобы не казалось мало.
Ничего не скажешь, слезой не вымолишь.
А в моих глазах появилась старость.
С голубого кружка и силой не вымоешь
глубину мазка и с ресниц усталость.
Сколько мы с тобой, сколько не виделись?
Сколько ты крестов потерял-повыронил,
сколько юных жен привелось-повывелось,
столько мне мужей ямы рыли-вырыли.
Ничего, дружок, нас Господь простит:
под ногами скрипнет карельский пол,
знаю, свидимся, знаю, засвистит
из взаимных уст выпорхнув, глагол.
Раскрой свои глаза:
Ты видишь это небо,
Ты видишь стрекозу
И облако в реке.
А я стою внизу,
Выкрикивая небо…
И облако в реке.
И стрекоза в руке.
Ты видишь: муравей
Почтенного размера
Снял шляпу и глядит:
Как небо высоко.
Поди его найди
Такого–то размера –
Ведь он так высоко,
А мы так далеко.
Но с наших двух орбит
Так ясно и так слышно,
Как что–то там, вдали,
Благословляет нас.
Утешит, утолит,
И свет сойдет неслышно
И на притихших нас,
И на притихших вас...
Вы говорите, что всё кончится,
а мне не хочется, не хочется,
а вы твердите, – всё кончается...
Но вас забыть, – не получается.
Вы говорите, как попутчица,
что вместе выйти не получится,
то упрекнёте, как сообщница,
что это всё добром не кончится…
Вы меня дразните насмешливо,
как будто яблочком – на, съешь его!
то так сурово брови хмурите, –
не объегорите, не обмишурите…
И я, в котором похоронены
надежды столькие, что вроде бы
сам должен стать – помойкой, кладбищем,
в душе опять небесный лад ищу.
Вы сомневайтесь, сомневаются,
те, кто себя понять стараются,
а тем, во всем самоуверенным,
на это просто нету времени.
Вы говорите, говорите же,
глазами неба града-Китежа,
неутолёнными озёрами,
вдруг, потемневшими, ознобными.
Мне так в другое верить хочется,
чем в то, что это скоро кончится,
ведь даже в то, что жизнь кончается,
поверить мне не получается…
*Быстрый ремонт чайников. Спросить хакера Витю.
*Потерялся муж. Нашедшим – позвонить по указанному телефону. Сочувствие гарантируется.
*Куплю все. Лесть.
*Объявляю набор на курсы молодых мам. Кукушка.
*Продаю новую медвежью шкуру. Берлогу медведя покажу.
*Познакомлюсь с приличным мужчиной. Ничего платонического не предлагать.
