Зима прокрадется... Голодной поземкой
Вослед запоздавшему. Путник, спеши:
Твой след обнаружен, истрёпан, искомкан.
Вот-вот убаюкает холода ширь.
Про спячку мечтаешь?.. Пора отогреться?..
Сытнейшие, веришь, грядут времена?..
Кто должен сегодня сбить наледь на сердце,
Дорогу наметить, когда не видна?!
Отстал, заплутал, ослеплён вековечной –
Она по тебе завывает, рвёт след.
Сбежать не получится, холодом – мечен.
Не важно: как долго шагал по земле.
Пока не сдаёшься, намечены цели,
Становишься даже кому маяком,
Пустыми окажутся сети и цепи,
Позёмке проклацать голодным волком.
11.10.2004 редакция 26.02.2007
/их цикла 'Созвучие'/
Царевна Будур в пеньюаре от Будды,
Я в твой будуар запишусь на приём.
И пусть между нами расплавятся руды,
Мы цепь ожиданий с тобой разорвём.
Перчёный мотив из бразильского яда
Разбудит сиесту твоих берегов,
И тонкий оттенок французской помады
Покроет потоки молчанья и слов.
Я буду с тобою седым бриллиантом,
По грани на год отшлифую за век.
Как Шлиман и Троя, Топограф и Карта,
Мы это заслужим, как срок и побег.
Ты будешь со мною заветной оправой
Цеплять коготками за каждый карат.
Весь мир состоит из забвенья и славы,
А наша юдоль – из потерь и наград.
Альковные нити прядут шелкопряды,
Границы пространства порочны до слёз...
Адамовым яблоком райского сада
Нам падает в руки ответ на вопрос.
Мы пишем роман по законам романса,
Но жизнь завершает плохой сериал.
Ведь сколько не жги рукописные стансы,
А точку поставит холодный вокзал.
- О Лев! Привет! Хочу с тобой сразиться.
Уверен, царь зверей меня не убоится.
На высочайшее согласен усмотренье
С тобой сразиться на любой арене.
Животных ( а зверья кругом немало! )
Такая наглость заинтриговала.
Лев думал долго, и его ответа
Не слышали до самого рассвета.
Взревел вдруг Лев- и съёжился песок.
- Не буду драться я с тобой, Хорёк!
- Ура! Я победил! Сам Лев меня боится!
Свершилось то, что мне так часто снится.
- О нет,- раздался снова грозный рык,-
Прощать обиды вовсе не привык.
Тебя одною лапой раздавил бы,
И всё равно посмешищем я был бы.
Ведь знают все: Хорька лишь только тронь,
Как надолго к тебе прилипнет вонь.
Читатель, извлеки урок из этой школы:
Не отвечай на мелкие уколы.
Если ты хоть однажды любил,
Если только любил хоть однажды,
Из волшебного рога ты пил –
И не мог утолить этой жажды,
Если помнишь такую метель,
И такие несли тебя реки –
Знай: потерян для жизни теперь,
Обречен ты и проклят навеки!
И не будет отныне – поверь! –
Ни покоя, ни места на свете –
Дикий ветер сорвет твою дверь,
И подхватит тебя этот ветер!..
К тридцати, к сорока ли годам –
Будет гнать – не уйдешь, не надейся! –
И кружить по ночным городам –
По Тбилиси, Москве, по Одессе…
Заклинать тебя будут: «Забудь!..»
Утешать – то одна, то другая,
Но не сможешь себя обмануть –
Ты ведь знаешь, как это бывает…
Что ж ты ищешь на дне, водолаз? –
Бесполезно – такое теченье…
И, отчаявшись тысячу раз,
Ты поверишь опять на мгновенье –
И войдет молодая жена,
И воскликнешь ты: «Господи, хватит!
Посмотри, как похожа она,
Как прекрасна она в белом платье!..
Ничего, мы еще поживем!
Пусть не то, но зато – как похоже!..
Поживем! А что было – быльем
Поросло… Да и было ли, Боже?»
…Что ж стоишь ты всю ночь у окна,
Что ж невесел, неласков ты с нею?..
Это – тоже ты должен – до дна.
Эта пытка, выходит, страшнее?..
Воет ветер – о чем и о ком? –
И однажды не выдержат нервы –
И рванешься ты в дверь, на балкон –
И с балкона – в открытое небо…
И увидишь, как мудрый старик
В небо звезды со свистом вбивает…
И свободен ты станешь на миг –
Ты ведь помнишь, как это бывает…
.
Я три дня не слушал новости,
я три дня исполнен радости,-
мировой не слышал подлости
и террора вероятности.
Не унижен был я «Сельтою»
и бразильским клубом армии,
потому что мы с соседкою
трое суток прогутарили,
прокутили, пробуровили.
Муж уехал, мной утешилась.
Трое суток, чай, – на Вове ли,
или под – урчала, нежилась.
И, – ушёл в отставку Проди ли,
и плюют иранцы в Буша ли, –
мы счастливо это пропили
и друг дружкою закушали.
Грех сказать, пропали новости,
стали, в общем, они – старости.
Но эфир струили ногости,
раздвигаясь без усталости.
Но пришёл командировочный,
и опять, как в жопу раненный,
сомневаясь, жду я срочные
сообщения по радио.
* * *
Я не любим, а просто нужен -
Стряпуха, прачка, не мужик...
Мыть пол, стирать, готовить ужин
Умею и давно привык.
Беспрекословная сиделка,
Твоих капризов раб цепной.
Хоть сплю с тобой, но лишь как грелка.
Я верный пёс придворный твой.
Но всё сжимается пружина,
Ложится палец на курок.
Я пленник строгого режима,
Но не бессрочный – выйдет срок.
Морозным утром на рассвете
С холодным сердцем вдруг проснусь
И по невиданной планете,
Где больше нет тебя, пройдусь.
