Сосны, сестры, ели, хвоя,
радость крепкого настоя
леса, ветра и покоя
на тоске на городской.
Ветви, травы, братец заяц,
городская моя зависть
обернулась, рассвисталась
птицей золотой.
Воды, рыбы, сом усатый
тише мыши, тихой сапой
отворили небеса
подобранным ключом,
ключевой водой отмыли
городские версты-мили,
залатали-замостили
желтым кирпичом
солнца, сосен, плеса, плеска –
Изумрудный город леса,
Китеж, краешек небесный,
горний вестовой,
воды, рыбы, небо, Сыне,
в городской моей пустыне
благодарно память примет
лес – подарок Твой.
* * *
Жил поэт. Жил у реки
В доме угловом.
Очень грустные стихи
Были у него.
И начальники его
Не любили, нет –
Всё, мол, грустно у него,
Камерный поэт.
И, снимая дам с колен,
Спрашивали: «Что ж
В пору светлых перемен
Грустно так живешь?..»
Но поэт писал не им –
Женщине писал.
А она жила с другим
В северных лесах...
«Как всю ночь болит душа...» –
Написал поэт,
Слабый след карандаша,
Тихий лунный свет...
Варим сталь, сдаем завод,
Тянем магистраль,
Едет радостный народ
К нам на фестиваль,
И простой животновод
Посетил балет...
Непонятно – отчего
Умирал поэт...
1987
Зачем вы сюда с рюкзаком?
Вам двадцать восемь уже?
Здесь вас не примут, здесь военком,
Офицеры на втором этаже.
А что, хотите служить?
Дайте военный билет.
Как это «гипертония души»?
Что это еще за «нет»?
Если отвлечься и правильно подышать,
Если забыть о том, что тебя ждут,
Можно привыкнуть к рабочему слову «мать»
И не трясти губой на «здесь вам не тут».
Так и стою: с большою звездой в голове.
В небо воткнув по портупею глаза,
Думаю о естестве и о тождестве,
Сравниваю четырнадцать против и четыре за.
В глубине глубин, за разваливающимся столом
Слушаю, как кричит оскорбившееся пятно.
Вам не сюда, здесь творит чудеса военком,
Здесь исцеляют больных
И превращают воду в вино.
Сквозь щель в заборе вылез хвост,
Завитый как пружинка.
Но кто же это, вот вопрос:
Собачка или свинка?
Я говорю: "Послушай, хвост,
Ответь-ка на такой вопрос:
Кому ты, хвост, принадлежишь
И почему ты здесь торчишь"?
Но тут исчез хвоста крючок
И появился пятачок.
Пошевелился мокрый круг
И произнёс негромко: «Хрюк».
Был шанс или не был,
но падало небо,
а я не поймала.
Знать сил было мало
для счастья. И мне бы
За ветер схватиться
и – в небо, как птица.
Опять не успела.
Была ли несмелой,
боялась разбиться.
Мечту сделать былью,
взрастила я крылья.
Но там, в поднебесье,
найду ль равновесье?
До чего же небеса
нынче добрые.
Льются птичьи голоса
в песню собраны.
И в душе моей покой...
Солнце золотом,
словно маминой рукой,
гладит голову.
До чего же облака
нынче белые.
Кликнут птицы с высока –
стану смелою.
Мысли в небо отпущу –
станут вешними.
Если снова загрущу,
то – с надеждою.
До чего же небеса
нынче синие.
Загляну весне в глаза –
стану сольною.
Пропою зиме в ответ
рифму вешнюю,
и, вдохнув весенний свет,
стану нежною.
Лодка, а под ней вода.
Мама, мама, я моряк.
Не ходите вы сюда
Просто так.
Не ходите вы ко дну
В чёрных выпуклых глазах.
Я вас лучше окуну –
И назад!
Здесь большая рыба-кит
По весне-зиме
Ходит, что-то говорит.
Но не мне.
Мне не надобно её
Пузырей-речей.
Дует ветер, дождик льёт.
Я – ничей.
Не ходите вы к реке,
Лучше не ходите.
Что нашли вы в моряке?
Уходите.
* * *
Есть что-то такое, что выше всего –
Кто знает, что это такое?..
И надо, пожалуй, уехать в село
И жить в тишине и покое.
Ходить на охоту, стрелять глухаря,
Как в детстве стрелял куропаток...
И свет в своем доме гасить, уходя.
Пора привести все в порядок.
Жениться. И школьным учителем стать.
Столичных гостей сторониться.
И Пушкина, будто впервые, читать,
И плакать над каждой страницей...
