В конце состава рыбкой на кукане
последний восемнадцатый вагон;
под дребезжанье ложечек в стакане
мы смотрим все один и тот же сон.
О вальсы рельсов, полустанков стансы,
чечетка переездов и узлов!
Вечнозеленые еловые саргассы
затягивают поезд как улов.
Направо – ели, и они же – слева
мохнатой и растрепанной косой.
На Север едем, как всегда – на Север,
и что нам юг со средней полосой!
А перед носом у глазеющих в окошко
полночная подолом машет темь,
и с рельсов мы съезжаем понемножку...
кто в Беломорск, кто в Лоухи, кто в Кемь.
август 2002
Гламурность бытия отверзшая печали
утонет в коньяке и сладострастный дым
от многоумных дум причастием спасая
звонит в колокола:
хер с ним хер с ним хер с ним
Шевелит ветви древ полночное затменье
томится в клетке дух забытый по весне
залившись соловьем сфальшивит в утомленьи
бренча в колокола:
хер мне хер мне хер мне
Вдвоем с тобой мы пьем за утоли печали
без устали встречая серебрянный рассвет
тоскливо стынет чай в фарфоровой пиале
янтарный окоем безвременных побед
Мы объявили войну со злом.
Зло кричало ослом.
Мы его сапогами, кляня, браня…
Оно укусило меня.
Наверное, скоро я буду зол,
Чёрный носить камзол.
Чёрный грызть по ночам орех,
Лаять на вас на всех.
Вы меня в шею, вы меня в нос,
Так, чтобы не срослось.
Господи, дай хоть немного сил.
Я же вас так любил.
Мама и папа.
Ждали? Не ждали ли?
Я просто так… Зашел.
Помню, когда-то
Всё вы скандалили…
Тихо сейчас, хорошо.
Помнишь, меня ты
Рожала, мамочка,
Помнишь звезду в окне?
Как из палаты
В байковых тапочках
Ты объявилась мне?
Папа, ты помнишь:
Чёрные лебеди
Ждали нас на пруду.
Ты ведь не тонешь?
В жизни ли, в смерти ли
Ты позови – приду.
Вытрите слёзы вы,
Что же вы, милые!
Дайте сыну воды.
Долог берёзовый
Путь да в постылые,
Райские, эх, сады.
Узоры и убранства, колечки и фужеры, монетки пуританства и пряные капели…
Но разница от магии до магов самаркандских фруктов на муле через перевалы тянулась караваном в новый век.
Колючка хитрого притворщика подобна белой розе, где сабля горных алтарей, певучая неслышно ароматом.
Монету бросить нищему, факиру черных дней. Но кто-то шляпой накрывает голубей, а кто-то новый век шлифует,
на камне точит острою слезой гончарный круг из чертежей старинных, и песни не поет – то фокусника снов признания…
Души осколок шаткий, от фокуса зеркального откалывается грань земная,
На шар земной наложена печать, во времени крутясь и извиваясь, по нотам песню смелостью ломая,
Где совесть не привыкнет избегать… молясь ко времени и старость изгоняя.
Сегодня день свободного мышления, читай не бегло, корешки загни, порочный дым и ласка прорицания,
Седой обманщик и немые дни.
Узоры и убранства, секунды от миров, загорное распавшееся братство
И золотая ткань задуманных ковров. Купи их, если получить не можешь,
монету я уже отдал тебе.
Не древними песками занесен,
Не снегом на вершине Арарата…
Безбрежна тьма, и бесконечен сон,
И линия пути замысловата.
От южных огнедышащих пучин
До северных искрящихся полотен
Все больше след его неразличим
И силуэт все более бесплотен.
В огромном чреве стынет пустота
И тлен, и кости тех, кому шептала
Спасение безумная мечта
И непреодолимое начало.
* * *
Со стрелки нефтяного терминала
Глядит голубоглазый человек,
Как по стеклу Петровского канала
Скользит неслышно призрачный ковчег.
Знаешь, разрывают сердце звуки,
За туман просыпавшись и тая...
На ветру озябнут чьи-то руки,
Хороводы времени сжимая...
На ветру сорвётся с неба крыша,
Оглушив и алчущих, и ждущих...
И сегодня песня будет выше
И минувших вёсен, и бегущих...
Обезумев, ветер кружит море,
Наши лица скрыв от звездопада...
Звуки красть у неба не позволю:
Просто будь, мне большего не надо!
Пролетай над рухнувшей Вселенной,
Путеводной звёздочкой мерцая...
Говори, и звуки неизменно
Будут к сердцу падать, замолкая...
Причудливость, витиеватость фраз,
Вечерняя прохлада мятной карамели.
Луны обманный свет – дешёвый страз.
И куль муки из мук, намеленный Емеле.
Неделя пышных снобов-хризантем,
Ночей безобразность – надменностью гвоздики.
Бег с решетом по воду – утра темп.
И Эльзы песенка о том, что гуси – дики!
Перебиранье чёток слов, снов, слёз.
Между банальностями – свечи диогенов.
И опыт, как безжалостный артроз,
Перед судьбой толкает душу на колена!
