И из нас,из двоих
Уж кто-то
Уцелеет,
Похоже я
Мой малыш
Умирал от рвоты
Переев
Твоего вранья
Что ты скажешь, ему
Не жутко?
Заперев
Ты врубила газ,
И щекой по стеклу...
Малютка
за окном
Азиатских глаз...
Что ты скажешь, ему
Ну ладно,
мне –
(так просто!)
молчишь в трубу
Он и сам
Говорил не складно
Больше: Лю...
Цем цем цем!
Люблю!
К небесам
Отлетает пташка,
К небесам
Там полно детей
Там свои,
Там парить не тяжко
убиенным,
Там нет б.....дей
- Жарко было нам в постели.
Мы дышали еле-еле...
Наконец-то догадался:
Кондиционер сломался!
* * *
Много лет лежат без дел
Грёбаные ласты,
А ведь помню, как умел
Я нырять опасно,
Как манила глубина,
Как дружил с дельфином,
А теперь меня жена
Пилит с нафталином.
Дети, будьте, как не я,
С ластами дружите,
Жизнь свою не тратьте зря
В бытовом корыте,
Соберёмся в косяки
И вперёд, подальше
От обыденной тоски
И житейской фальши.
И все пройдет.
Лишь мягким светом коснись Земли.
Глухой полет.
В далеком где-то услышишь ли?
Я не могу
Так сильно биться и так страдать.
На берегу
Большая птица со мной опять.
В ночи без сна
Всегда стучится ко мне она.
В ее глазах
Душа больная живет одна.
Я на краю.
Но эту птицу смогу согреть.
Я ей спою.
Все возродится. Лишь захотеть…
Братва, за что? Ведь я не виноват!
Худые рифмы и размер хромает?
Ну что с того, что стих мой мелковат? –
За это ж разве почки отбивают?
Подумаешь, – я в рифмах слабоват!
Да разве же за это убивают?!
Не надо сапогами по лицу,
За то, что, мол, пишу не хорошо я!
Ведь уголовник, вечно загнанный – в углу,
Ну а поэт – вдвойне раним душою.
Как уголовник, я пожизненно в углу,
А как поэт – весьма раним душою.
Я университетов не кончал,
Стихи писал слезами я и кровью,
Под нарами в кичмане по ночам,
И этим подорвал своё здоровье.
Стихи пишу я кровью по ночам,
И подрываю тем своё здоровье.
Зачем я о признании мечтал?
Меня ж стихосложенью не учили…
Хотя, вот был начитан Мандельштам,
Его на зоне тоже замочили.
Уж до чего был образован Мандельштам,
Так и его на зоне замочили!
Ну, хватит, я ответил за базар!
Другие аффтары для критики найдутся,
А я железно со стихами завязал…
Покуда переломы не срастутся.
Ведь я с поэзией железно завязал,
Пока все переломы не срастутся.
:))))))))
а музыка звучала и звучала
и комната плыла...
губами, задыхаясь, –
Мало, мало! –
она пила
как воздух раскаленный лета
взгляд сквозь цветы
и стонами – Ах, мама, мама!
а после – Ты!
и двух планет,
что во вселенной этой,
круговорот
и притяженье солнца дрожью
казалось что вот-вот
в один полет сорвутся
под всполохи комет
пусть мир кружит и плачет –
но их то нет
а шторы развеваясь, пряча
нежнейший стыд,
вверх, за карниз, а сердце
вниз-вниз-вниз
и ритм всё чаще-чаще-чаще,
до основанья душ,
одной звездой взорваться –
свет новый чист
а музыка звучала и звала
над исступленьем тел
парила
дарила два крыла
и снова-снова-снова
ярчайший приз…
и лепестками слова
усыпанный карниз…
Ночь от выдоха до вдоха.
Тишина. Вдвоем неплохо.
Нас забросили, ненужных, на кровать.
Сто шагов – а мы все дома,
Сто движений – и истома.
Ты умеешь правильно молчать?
Мы раздеты, но обуты.
На ногах на наших путы.
И пути... Сошлись и разошлись...
В точке А соприкоснулись,
В точке Б перевернулись,
А теперь – лежи, не шевелись!
Этой ночью, в этом ложе
Мы на мертвецов похожи.
Жизнь была – но жизнью не была.
Так лежать, спиной друг к другу
И молчать вдвоем по кругу.
В логове угла.
Не раскрытые давно
За спиною крылья,
Были с небом заодно,
Но покрылись пылью.
Раньше вместе с журавлём
В облака врывалась,
Часто солнечным огнём
Больно обжигалась.
Но однажды – камнем вниз.
Отлежалась в роще.
Только белые мои
Не раскрылись больше.
Не летаю, не парю,
Не хватает силы,
И поэтому – дарю
Их тебе, бескрылый.
Со скалы да в небеса
С журавлями взвейся.
Ветер – в сердце, в грудь,в глаза...
Только не разбейся.
Будь мудрее, сохрани
И себя, и крылья,
И смотри, чтобы они
Не покрылись пылью.
