Мой друг овал
Убит наповал.

Сражён некто круг.
Он был мне не друг.

Ощупываю свои углы:
Все целы ли?

.

                          * * *

           (Из драматической поэмы)

(Продолжение сцены «О литературе и о поэзии...» http://www.arifis.ru/owork.php?action=view&id=4654 )

Г р а ф и н я (Бакалавру) :

Вы проиграли, с вашей Саламанкой!..

(Дон Кихоту, заинтригованно)

...Но что там за таинственный роман-то?..
Ах, расскажите, рыцарь, нам скорее,
О вашей несравненной Дульсинее!..

Д о н К и х о т (после некоторого колебания, глядя куда-то в сторону) :

...Она... красива и величава,
Целомудренна и приветлива...
Да вот — ...

(пытаясь извлечь что-то из-под кирасы)

                      ...чтоб убедительней прозвучало —
Я тут набросал утром портрет ее...

(вынимая портрет Дульсинеи и протягивая его графине)

...Ношу, вот, нá сердце сокровенно я...

(Йоханн Тройер (Johannes Troyer), 1902-1969, Австрия/США, 1957)

Все с живым интересом начинают разглядывать портрет.

(вновь глядя в сторону, сосредотачиваясь на положительных качествах Дульсинеи)

...Образована — латынь, древнегреческий ли...
Она — светлая и несравненная,
Предел благородства человеческого:

Однажды свой — в дар! — палантин
Дала бездомному варягу;
Так некогда святой Мартин
Накрыл своим плащом бродягу...

(задумываясь)

...Что ж еще?..

С а н ч о (подсказывая) :

                       ...Румяная, в меру упитанная,
И коса — от пят — до затылка ея...

Д о н К и х о т :

... Родовитая... благовоспитанная...
Велеречивая... В любви — пылкая!..

Г р а ф и н я (внимательно разглядывая портрет) :

...Так вот к о м у эти посвящения!..
          ...Вот кому этот перстень!..
                  Вот кому вся эта нежность Воина, Зло Поражающего!..

Д о н К и х о т :

...Единственному утешению
                  истерзанного моего сердца,
                                        Ее обожающего.

Г р а ф и н я :

...И часто ль видитесь вы с ней?..

Д о н К и х о т :
                                      Не часто...
Г р а ф и н я :

Но почему же?.. Кстати! — хоть сейчас-то:
Тобосо — рядом, вон — за дальним плёсом, —

(Тони Жоанно (Tony Johannot), 1803–1853, Франция, 1836)

Что ж не дает...

(игриво)
... нагрянуть вам в Тобосо?..

Д о н К и х о т (жестко) :

Я — не из тех влюбленных сластолюбцев,
Чьи вопли во всех рощах раздаются!..

(помолчав)
...Нам, рыцарям, скитальцам полуночным,
Положено надолго отлучаться...
Любви смысл этой — чистой, непорочной —
Совсем не в том, чтоб каждый день встречаться...

Г р а ф :

...Давно ль вы видели ее?..

С а н ч о (обеспокоено глядя на Дон Кихота) :

Вот же пристало, воронье!..
Зря показали им портрет...

Д о н К и х о т :

... Тому назад двенадцать лет...

С а н ч о :

Ему б — все б откровенничать!..
А им бы — все б настырничать!..

Д о н К и х о т (погружен в воспоминания):

...Стоит в воротах мельничных,
Всего-то ей — четырнадцать...

(Шарль Антуан Куапель (Charles-Antoine Coypel), 1694–1752, Франция, 1740)

Наступает тишина. Затем Дон Кихот начинает вдруг петь.
(негромко, скупо, по-мужски)

...Рву в горах ли тумана волокна,
Иль в лесах под дождями я мокну,
Или бьюсь я с врагами моими —
Все твержу дорогое мне имя:
                                 Дульсинея!..

На лютне ли, на лире я —
На тыщи голосов:
О, полевая лилия,
Услышь мой страстный зов!..

Лежу ль в болотном иле я —
Все думаю о том,
Как, полевая лилия,
Мы встретимся потом!..

...Иль лежу до утра я в засаде,
Иль враги обошли меня сзади,
Или ранен смертельно я ими —
Все твержу дорогое мне имя:
                                   Дульсинея!..

Убьют меня — в могиле я
Твердить опять готов:
О, полевая лилия,
Ты — роза без шипов!..

...И если я в ковылия
Вдруг упаду с коня —
О, полевая лилия, —
Не забывай меня!..

Он пытается еще петь, но дыхание прерывается, видно, что это ему дается с трудом; последние слова он уже произносит почти шепотом.

...О, моя дорогая врагиня, —
Все твое повторяю я имя!..

...Плывет к тебе флотилия
Моих неловких строф...
Ты — полевая лилия,
Ты — просто нету слов!..

Пауза.

П о г о н щ и к м у л о в (радостно оглядывая всех) :

...Бил меня, за кадкой,
А в душе — субтильный!..

Г р а ф (прочувствованно) :

...Полевая... как там? —
Это — очень сильно.

Альдонса все это время внимательно смотрит на Дон Кихота. Один из гостей, прилично подвыпивший, что-то шепчет ей на ухо. Альдонса отталкивает его.

А л ь д о н с а (отмахиваясь от надоедливого гостя) :

...Я одному так поверила
Под апельсиновым деревом!..

Нетрезвый гость снова хватает Альдонсу за руку.

Д о н К и х о т (гостю) :

...Эй, там!..

П о д в ы п и в ш и й г о с т ь (Дон Кихоту, с раздражением) :

                         ...Да что за дело вам-то?..

Д о н К и х о т :

Мне кажется — прекрасная инфанта...

П о д в ы п и в ш и й г о с т ь (смеется) :

..."Прекрасная инфанта"?!. Вы сиротку,
Боюсь я, с кем-то спутали, папаша!..

Д о н К и х о т (отчетливо, с холодным спокойствием) :

...Инфанта!.. Аравийских самородков
Прелестней, драгоценнее и краше!..

(медленно обводя взглядом всех)

...И возразить не смеет здесь никто нам —
Я говорю спокойным, мягким тоном...

С ы н – «п о э т» (восторженно) :

...Сказал, перчатку на руку надев,
Святой Георгий, покровитель дев!..

(Уоррен Чаппелл (Warren Chappell), 1904-1991, США, 1939)

П о д в ы п и в ш и й г о с т ь (пятясь, под взглядом Дон Кихота, к двери) :

...Да я... да мы... спросите друга...
Да знают все... Да вся округа...
Да коль платили — нет вопроса:
С любым мужчиною Тобосо...

С а н ч о (Гостю, сочувственно) :

Не избежать, продлите коль визит вы,
Заупокойной нынче вам молитвы...

Гость выскакивает за дверь.

Дон Кихот снова обводит взглядом гостей. Слышно какое-то движение: м у ж ч и н ы, сидящие около Альдонсы, отодвигаются от нее;
вокруг Альдонсы возникает пустое пространство. Она, не замечая ничего, смотрит с удивлением на Дон Кихота.

С ы н – «п о э т» :

«...А ее, в то время, пока он лежал в яме,
И тело его нагое, едва прикрывала листва,
Венчали лаврами и пальмовыми ветвями,
Венками победы и торжества...»

Альдонса начинает негромко петь, всё также внимательно глядя на Дон Кихота.

А л ь д о н с а :

...Ах, Тобосо, — печальные свадьбы,
Ах, заботы — где взять, где достать бы
Ткани белой, на платье, полоску,
Да на свечи два фунта воску...

            Колокола звонят в соборе,
            И дети возятся в песке...
            Рассыпешь соль — быть в доме ссоре,
            В окно посмотришь — быть тоске...

...Ах, провинция — взор твой потухший! —
Где от нищенства — некуда деться,
Где я в грубых веревочных туфлях
Отходила все детство!..

            ...Колокола звонят в соборе,
            И дети возятся в песке...
            Рассыпешь соль — быть в доме ссоре,
            В окно посмотришь — быть тоске...

«Королева» минус «ле» –
Получается «корова».
Человек навеселе
От привычного «здорово»
Оставляет только «Здор»
С ароматом то ли вздора
То ли сорта помидора,
Потерявшего задор.
Ну а плюсы? Плюсов нет…
Не пойдёт повстанец в танец,
Ведь корова, глядя вслед,
Королевою – не станет…

Налетели, – мы предполагали!
Засвистели, – вот они! Ату
их!.. Догнать! – а мы не убегали,
мы... преодолевали пустоту

наших душ, ослепших и оглохших,
безъязыких в нежности своей...
Не любовь спасала нас, быть может,
мысль о ней или мечта о ней.

Не молчать! Шипеть, кусаться, драться, –
не сдаваться! – заповедь любви.
Вам же в сплетнях, как в воде купаться,
но любовь – купается в крови!

Люди,- суесловьте, словоблудьте,
лезьте в щелки, в скважины замков,
разлетайтесь сплетней... Словом, будьте
вестниками счастья! Всё равно

мир таков, каков он есть и будет,
где любовь не терпит пустоты,
и если кто кого-нибудь полюбит,
пусть эти двое будут –
я и ты …

Мы шары, а вы квадраты.
Мы круглы, а вы квадраты.
Мы полны, а вы квадраты,
Неухожены, горбаты.

Мы умеем рисоваться,
Мы умеем наполняться,
Мы умеем целоваться,
Вы же только – драть, кусаться.

Нас переполняет удаль,
Мы круты и нам здесь круто,
Мы покатимся отсюда,
Вы ж останетесь, иуды.

Теперь писания сухи, размолвка совести и чести определила когтем прочертить иероглиф собственного слуха.
Годами радости был утомлен приказчик мой и повар мышь свою поймал крахмальным колпаком, без шума.
На голубом безлюдном небе корабль искренность собрал, тяжелым якорем пугая, забвенья стих мне он диктует.
Его я в одночасье расписал словарным методом безумным, и горе отступило в чащу облаков, искрящих изгородью духа,
И ровен час, пришедший глас, сомнения шипят в бокале, но, выливая словно яд, я вызволяю сны из мук бессонных
Что были в прошлом благовонным дивом –
И замыкая странствия лихие, ложусь я в тень, и мне не лень
стараться вопреки нам быть.

Arifis - электронный арт-журнал