.
* * *
В трех лучах света — в разных углах сцены — А л ь д о н с а,
С ы н-«п о э т» и М е н е с т р е л и, — смотрят вслед невидимым нам Санчо и Дон Кихоту.
Стук копыт.
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...Песню походную, Санчо, начинай-заводи;
Вновь дорога петляет и тянется...
Сколько созвездий осталось у нас позади,
Сколько еще останется...
Г о л о с С а н ч о (напевает) :
«...Если ты зазевался — хоть самую малость! —
Когда счастье само тебе в руки давалось —
Не тоскуй, не зови — оно невозвратимо:
Тихо стукнуло в дверь — и пошло себе мимо...»
1-й М е н е с т р е л ь :
...Поднимаю я, Рыцарь, фужер свой:
Будь храним ты своею Звездой!..
И небесной дружбой не жертвуй
Ради дружбы земной...
...И удерживать бесполезно
Тебя — почестями иль казной...
О, не жертвуй дружбой небесной
Ради дружбы земной!..
Отправляясь в дозор свой бессменный —
Вечно дерзок, смешон и велик —
Пролетая над Сьерра-Мореной,
Ты успеешь в оставшийся миг
Прокричать над последнею бездной,
Под последний свой ветер сквозной:
«...Я не жертвовал дружбой небесной
Ради дружбы земной!..»
2-й М е н е с т р е л ь (высоко и тонко, почти на одной ноте — как поют молитву) :
...Дух бессмертный ведет твою бренную плоть —
На рассвете уйдешь, на закате ль —
Да хранит тебя, Рыцарь, в дороге Господь
И Пречистая Божия Матерь...
...Сладок черствого хлеба последний ломоть...
В ночь уходит последний мечтатель...
...Да хранит тебя, бедный мой Рыцарь, Господь
И Пречистая Божия Матерь...
Слышен голос далекий — и в голосе скорбь —
В шуме битвы ли, в грома раскате ль...
...Да хранит тебя Санчо в пути, и Господь,
И Пречистая Божия Матерь...
Стук копыт.
...Все так же — в трех лучах света — фигуры Альдонсы, Поэта и Менестрелей...
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...И — за одним другой — в Поднебесие
Уходят всадники — с мечами, копьями...
Не остановят их все маги Персии,
Брамины Индии и Эфиопии...
Будут начертаны их имена
В Храме Бессмертия во все времена!..
...И может — позже ли, раньше —
Крикну с той высоты я:
«Есть среди рыцарей, Санчо,
Тоже — святые!..»
Г о л о с С а н ч о :
...Кого — куда, — он знает, Боже, —
Защитник ты какой — иль вор...
...И все ж, в Раю монахов больше,
Чем рыцарей, сеньор...
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...И снова, друг мой, дал ты маху:
Ведь здесь их тоже больше, Санчо! —
Куда ни плюнь — попал в монаха,
А я — один на всю Ламанчу!..
...Смотри! — поднимается замок над лесом,
И подозрительная вокруг тишина...
Я чувствую: там униженная принцесса,
Инфанта или королева в темнице заточена!..
...И уже — откуда-то сверху — дробный топот копыт: мчатся Россинант и Серый...
Г о л о с Д о н К и х о т а (кричит) :
...А помнишь, Санчо, Ангуло Дурного?..
Г о л о с С а н ч о (кричит в ответ) :
...Я б не хотел его увидеть снова!..
Г о л о с Д о н К и х о т а :
...А помнишь Мрачного Красавца?..
Г о л о с С а н ч о :
...Уж как кусался!.. Как бросался!..
.
Нереальная реальность
Распахнула свои сети,
На арене для ристалищ
Глухо стонет Птица-ветер.
Перебиты кнутоднями
Сильные, когда – то, крылья.
Припорошены тенями
Полусказки, полубыли.
Боль ушла. Сменилась тупо
Равнодушным ожиданьем.
Перетёрты в старой ступке,
Зёрна истины – годами.
Перемолоты, разбиты
В порошок из лжепознаний.
Оседают жизни битвы
Дюнами воспоминаний.
Нереальная реальность,
Зимний день в стремнине лета.
Затихает странный танец
Из вопросов без ответа…
В темноте: без компаса, без карты,
День и ночь бреду я наугад.
Прыгают рассветы и закаты,
Сладость набирает виноград…..
Сквозь толпу чужих советов – мыслей,
По ухабам, разбивая лоб.
То ползу, то вдруг – взмываю ввысь я,
То стою на месте, словно столб.
В бесконечность тянется дорога,
Что так коротка и так длинна.
То прошу я помощи у Бога,
То привалом манит Сатана.
От себя – собою же спасаясь,
То в Раю ищу я, то в Аду
Тропку – по которой не метаясь,
Прямиком к самой себе приду.
В темноте: без компаса, без карты,
Я упрямо двигаюсь вперёд.
Прыгают рассветы и закаты,
Кислым виноградом – сводит рот…
И я ,
Тишину калеча,
Дыхну-
ураганным ветром,
Чтоб слышно
Тот свет далеча,
Тряхну
этот воздух душный
- Ламають, ты батькy, чуешь?
Ламають хрэбта,
Ламають!
От гнева глаза темнеют,
Трещат кулаки,
Глотаю
Кадык, и немеют скулы
Пусть мне принесут потоки
Родной и забытый голос
Истоки мои, истоки
Ах где ты мой черный волос?
-Я бачу, я , сынку, чую,
Тэрпы, oтаманом будэш.
По силе, по силе ль сбруя?
Петляешь…
Косишь…
Иудишь?
Терпи, запивая верой,
Молись, поклонясь надежде,
И выйдешь из этой серой
Твоей не твоей одежды,
Ты только храни мальчишку,
ЕE, в неспокойном сердце,
Ты меченный,
Даже слишком,
А это всего лишь тельце…
Я понял,
Да то не слабость,
Сомнения чаще жалят,
Да много ли…
Мне бы малость
И хрена
Меня завалят!!!
Да много ли?
Просто – верю!…
Люблю по все дни,
Hадеюсь…
Шагну, принимая меру,
К нагайке привычна
Русь,
И может немного ветра…
И пусть себе жалит кобра.
На крайний...
Батяня встретит:
- Так, так, сынку, добрэ,
Добрэ…
Где-то бродит наша Радость –
В городах, саваннах, дюнах...
Украшает сказкой старость
Да смешит детей угрюмых.
Носит луч в стеклянной банке,
Спит в лесу, ко мху приникнув,
И проснувшись спозаранку,
Жмурясь, ест она чернику.
Всем бездомным на вокзале
Раздаёт на юг билеты...
Милый, вдруг она не знает,
Что мы есть на свете этом?..
Может, плохо мы искали?
Звали, ждали на причале,
В звонком шлёпанье сандалий
Шаг её не различали...
Но мелькнёт в окне однажды
Луч смешной как одуванчик,
И открыв ей двери настежь,
Мы от радости заплачем...
с ленивой грацией пантерною
по прайду чуждому шакальему
звеня браслетами гетерными
и мускусом дразня
насмешливость и дерзость юная
как соль в чаю, как лёд во пламени
всё – напоказ, всё – враз, не лунная
твоих теней стезя
по коже влажной вожделение
как сок гранатовый из раны уст
на языке горчит елеями
само себя казня
дыханье гневом обожжённое
сквозь ночь тоски лиловый дождь потерь
и кто-то сапогами в место лонное
но закричать нельзя
пройдя насквозь стену отчаянья
утратив облик первозданности
браслеты разорвав в молчании,
наотмашь миру – я!
Пылать в ночи избе –
Пожар-петух пригож!
Опять тащить из бед?
А он опять – Не трожь!
Слышь – на скаку конь яр!
Ты – коноводицей.
Останови и взъярь,
Коль заколодится,
Коль стынь-рекой лежит
У ног твоих, негож.
Над пропастью во лжи
Потерян правды нож.
Кассандрой слов не речь
И подколодною
Змеёй не стать – сиречь
Минервой злобною.
Нас стерв ругать – как из
Огня да в полымя!
Мы очи жгучи – вниз!
Без счастья – полыми!
И мимо рук! Окстись!
Сдержать ли ртуть собой?
Живой водой и – в стих!
И прорасти – в слов строй!
Домой хочу,
Домой, там гимн с шести...
К утру в снегу, к щекам отца поближе,
Д нет таких шишей,
Не наскрести
Цены такой
И значит не увижу
Как батя мой, пока
Переступает
Пороги дней, ночей
И ночью ночи,
Качает на пружинах кое-как,
Страна еще вперед,
Но так...
Не очень,
А такт один, на всех пока что такт!
Ключи в замок,
К двери с разгону
- Папка,
С работы, папка!
Ну... пусти на ручки...
Большой какой,
И табаком пахучий,
Кол-лючий,
Кол-лючий...
Я ночью так кричу,
Батяня, слышишь?
Мой оп-поздавший, мой застрявший крик
В том из миров,
Где ты уже не дышишь,
Там, где петлей сдавил переферик
Бетона – шею
Старику – Парижу,
Там ходят вешалки
махровых кутюрье,
Глаза
С плакатов зырят,
Глаз не вижу!
Стекло, витраж, проделки ателье...
