Пару ласковых словечек,
Пару миленьких стишков.
Провести в беседе вечер,
День и ночь. И на ушко
Томных нежных ахов-охов
Понавешать-поналить,
Замереть в молчанье. Плохо
Разве этим подразнить?
За кустами притаиться,
В нетерпенье замереть,
А копытца – римца-дримца –
Вновь выстукивают лесть!
На дриаду заглядеться,
Позабыв козлиный нрав,
Ангелочком приодеться,
Бородой тряся – I love!
Позабавиться немножко
И с добычей поиграть –
Ах ты, девочка, ах, крошка,
Красатулечка! Ласкать
Похотливым жадным взглядом
Лани трепетную грудь!
И уже почти что рядом!
- Ах, родная! Позабудь
Страшный мой оскал и спину,
Позаросшую как мхом!
Я тебя умчу в долину,
Ничего что чуть я хром!
Там на ложе наслажденья
Страсть вкусим и вдруг уснём.
Но в минуту пробужденья
Вновь охвачен я огнём!
........................
- Почему же хладны руки
И пусты твои глаза?
Не волнует грудь? От скуки
Пробежала вдруг слеза?
Брошен прочь венок душистый,
Развилась крутая прядь.
Всё прошло? И снова чистый
Лист и крупно слово – ..... !
лукаво улыбнулась и примолкла –
девчонка, солнце, сорванец, котёнок
в банты и кружева одела пупса-клона
и спрятала в батистовость пелёнок
закармливала вязко-сладкой кашкой
про принцев, лебедей и парус в лодке
и приучала, скромно опуская глазки,
юбчонку задирать в плейбойной фотке
по миру нелюдей не той дорожкой
учила лезть сквозь лес, ломая крылья,
на цыпочках бежать, ведь бес сидит в лукошке,
за медведём, чтоб целовать насильно
перевернуть опору точкой книзу
ей пара пустяков – лишь намекнули б! –
и жемчуг слёз ронять в ночей святые ризы
и пчёл пускать в свои златые ульи
нежнейше улыбнуться и затихнуть –
лукавая изменчивость породы –
в апрель нырнуть – И где оно, то злое лихо? –
и с ним в огонь, в котором нету брода
не Фениксом из пепла расставаний
и не Снегуркой в горести убогой
не пупсом-клоном, что чужие занял сани,
судьбе дерзить собой, а прочим – С богом!
Ногами волоча с трудом,
Пришёл мужик в публичный дом.
- Простите, чем могу помочь?
- Хочу красотку на всю ночь.
- Пятьсот зелёных наша такса.
- Я за неё не дам и бакса,-
Клиент от возмущенья ахает-
Пусть вашу таксу Бобик трахает!
В ярком парке, среди огней
Я целовался с ней.
А у пруда она отдалась,
В первый, в десятый раз.
А потом говорила: надо домой –
Будет сердиться мой.
Я тебя у скамейки всегда отпускал,
Глаз с тебя не спускал.
Ты всегда пропадала у фонаря,
Как ни старался я
В зреньи своём тебя удержать.
А через год – всё опять.
Я хожу теперь с палочкой – я старик.
Кажется мне на миг,
Что меня обманула ты: у тебя
Никого, кроме себя.
Но это неважно, я счастлив, ничей.
Жду тебя у огней.
Прости. Прости! Прости – прости...
Прости – я, кажется, устала...
Смотри! Смотри, смотри,
Смотри внимательней, сначала.
Я засыпаю – сон, как сон...
Я засыпаю – кто-то дорог,
Но этот кто-то так далёк,
Как ворох писем дома – старый ворох.
Порок или пророк – Одно!
Твоя невыпитая песня –
Я засыпаю. Нам по сорок снов.
Нам ровно сорок. Сорок... вместе!
У меня кор-роткие ресницы.
У меня зелёные глаза.
Я совсем не девушка – я птица!
Нас не возвращают поезда.
Нас не угнетают параллели,
Нами непротоптанных дорог.
Мы, по-птичьи, без оглядки, верим
В то, что НЕЛЮБОВЬ – уже порок.
Не закуривай в полночь зимнюю,
Не крути у виска насмешливо:
Мы омыты одними ливнями,
Мы оплачены снами грешными.
Улыбайся хитрей – что б думали:
Что-то знаешь. Другим не ведомо
Про прогулки с седыми лунами,
Про девчонку со снами и ведами.
Убиваем сомнения фразами –
Бесшабашные дети Феба.
Нам заранее было сказано –
Не летать под одним небом.
