Не отразился в зеркале: первый раз, второй.
Какой пустяк.
Но жизнь – была ль она с тобой?
Пишу на память:
Рубашка и носки и – с печки бряк.
Некуда падать.
Побреешься, сходишь в магазин:
Нужна еда.
Как не крути – всегда живёшь один.
Пасьянс, телепрограмма.
Без пользы видимой, без лишнего вреда…
Вдруг – телеграмма.
А в ней три слова, скажем. Например:
«Приеду в среду».
И всё, конец. Идёшь зачем-то в сквер.
Кто? Почему?
Зачем это – "приеду"?
И как это вообще – не одному?
А в среду кто-то загорелый, в свитерке,
С парфюмом.
Слова… О Ялте, Судаке.
И "почему ты всё время смотришь вдаль?"
И в голосе твоём уютном
Звучит мораль.
Мой ангел, как оброс ты, одичал!
Ты не нашёл невидимый причал,
Ты не признал простого расставанья.
Так пусть, прошедший миллионы лет,
Свет не умрёт. Пускай зажжётся свет
От нашего дыханья.
Пришла весна, а с ней любовь.
И страсть, от шепота до крика.
При отреченьи – от себя,
страсть и любовь равновелики.
Судьба вела сквозь рай и ад,
по минному и по ржаному полю.
Любовь – страдала и цвела,
над горем, радостью и болью.
____
Пришла зима, а следом Смерть.
Невнятно – жалобно и глухо:
- Не умирай – раньше меня,
просила старика старуха.
Никто не знает Смерти суть.
Это конец или начало?
- Ты хочешь с ним? –
спросила Смерть.
- Хочу: –
старуха отвечала.
А он, душой уже нездешней,
в ночное небо – уходя,
услышал рядом плеск крыла,
души – воистину – небесной.
Ничего не надо.
Не вернётся вновь
В шуме листопада
Первая любовь.
В листопадном треске
Пляшет светотень.
Скоротать мне не с кем
Бесконечный день.
В шуме листопада
Музыка слышна:
Вот моя награда,
Вот моя вина.
Дни ещё короче,
Звон трубы слышней.
Бесконечный прочерк
Памяти моей.
В книге хранится ответ.
Но охраняют его,
Тихо ощерясь, коты,
Лапой гасящие свет.
И говорящие: Ты
Нам не принёс ничего.
Я вам принёс молока –
И разрешите войти.
Только лишь слово одно…
Стражи глядят свысока:
Мы, отвечают, родной,
С млечного родом пути.
Я вам полжизни принёс:
Ждал у закрытых дверей,
Жертву примите мою.
Стражи смеялись до слёз:
В этом бессмертном краю
Время ничто для зверей.
Надежду оставил я им,
Веры хрустальный родник,
К тайному слову любовь.
Стражи рассыпались в дым,
Но сокровеннейших слов
Мне неизвестен язык.
Какие-то игрушечные люди
Расставлены на стоптанной земле
А музыка заманчивою лютней
Звучит чуть-чуть повыше тополей.
А люди как на шахматной доске –
По клеткам и из клетки в клетку.
А музыка не связана никем,
Шутя, заденет нотою за ветку.
Слоны, ферзи, ладьи и короли
Друг другу строят тысячи ловушек.
А музыка всё дальше от земли,
Которая её отвыкла слушать.
На поле вечной битвы двух цветов
Ложатся тени – жертвы новой схватки.
А музыка не ведает о том,
А музыка играет без оглядки.
А за войной идёт война другая.
Как много нужно вытерпеть земле!
А музыка играет и играет,
Играет. Чуть повыше тополей.
Ты идёшь, похрустывая галькой.
Ты смеёшься тихо и с ленцой.
Воду бьёшь, размахивая палкой,
И хрипишь немного, будто Цой.
Мимо пиво носят с окунЯми,
Кукурузу, ягоды, хамсу.
Мимо проплывают и боками
Меня ловят, словно на блесну,
Корабли, белеющие в сини.
Ты прости, я погрущу чуть-чуть.
Мимо всё. И ты уходишь ныне,
Дальше от меня торя свой путь.
