Уйди, – цедила, не мигая,
Морщавя злобно влажный лоб.
Уйди, – сознание теряя,
Одной ногой влезая в гроб;
Хватая судорожно простынь
И торопливо теребя...
Она тебя любила, просто
Она не помнила тебя.
А ты стоял над ней, ссутулясь,
Боялся ближе подойти,
И только жалостливо хмурясь
Хотел уйти – не мог уйти,
И тихо, робко сердце жалось,
И спёртый воздух грудь давил:
Она в агонии металась,
А ты любил её... любил...
Летело время – липла к стёклам
Листвы трепещущая медь.
Грибною сыростью промокла
Увядшей временности цветь.
Ты брёл по улице устало,
И сердце замерло в груди...
А за спиной она шептала:
Не уходи!
С улыбкой жить – с улыбкой умирать,
Минут счастливых выпало так мало...
И месяц острый проколол кровать,
Где беззаботно тело отдыхало...
И в новый день – навстречу пустоте,
Недоговорки, поиски, тревоги...
Кружится мир на этой высоте,
И небо светит тусклое под ноги...
Руины слов, взлетающих на миг,
И старый дом напополам расколот.
И головой титановой поник
Над суетливым миром грузный молот.
Задребезжит погнутое стекло,
И старый клён бока ему отхлещет,
Что ни скажи, с улыбкой – тяжело...
Без объяснений принимать все вещи...
ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
РАЗРЕШИТЕ ПРЕСТАВИТЬСЯ —
ВОЗНЕСЕНСКИЙ
А.Вознесенский
1973
андрей андреевич,
не спешите преставиться.
в графе тавтология -
долгий прочерк лубка…
пока ваши столбики
сличали ленинцы-сталинцы,
мы прожигали жизни
до лысины на лобках.
вы пришли,
запекая классически ересь,
во рты голодные вбрасывая слов
горячие пирожки.
одной ногой уже ни на что не надеясь,
другой мертвые петли времени
впружинивали в стихи.
когда за вами следом медленно
ушли стадионы -
в кухни под чадом «космоса»
и три семерки подряд -
мотая портянки,
мы только примеривали погоны,
переворачивались как вагоны,
в поту холодном.
под «взгляд».
...
теперь понемногу
каждый изглодан сетью,
которая, бог-даст,
изловит рыбку из позолоченного пост-совка.
а все одно –
пытаемся жить
на октаву повыше третьей,
кричать оставшимся кончиком языка.
вы там в переделкино,
мы здесь давно в перестроево.
как не назови деревню,
биология в ней одна -
более пъедестальные
книжно-журнально пристроены
в отсутствие пастернаков,
асеевых и будущих с буквы на…
но когда из прелой засухи
или оттепелиных чревищ
наконец-то вновь
заплодоносит поэтицкий фрукт,
так и не представившись вам,андрей андреевич,
в любой погодине просто успокоюсь и умру.
июль 2007
Я разжимаю пальцы –
все,
лети!
Силками – унизительное счастье.
Я не хочу
с знакомцами делить
тебя!
А первым быть, увы
...не властен.
Теперь такая малость – просто жить
и отбывать посильно дни, недели,
на ощупь, не срываясь, проскочить
затеянные кем-то карусели.
Пройдет?
Конечно,
все, и я пройду...
Что двадцать лет?
Ничто пред тенью смерти.
Но жизнь моя – не вашему суду.
Ловите миг и никому не верьте...
Бархатом в трубке застенчивый смех.
Первый контакт – он так сладок, как грех!
Шёпот соблазна скользит в проводах,
Нежность истомы в бесчисленных «ах».
Играми в мячик наполнен эфир –
Девочка-мальчик и теплый кефир.
Челюсть вставную вновь примет стакан,
Виртпоцелуем бессмысленно пьян.
В зеркале темном не видно морщин.
Нет женщин в эфире, но нет и мужчин.
Нет правды и света, нет грязи и лжи.
А то, что болото? – Тепло же? Лежи!
Что мы?
Прекрасное Ничто?
Божественная Пустота?
Нечаянность момента?
Жизнь наша – шулера игра?
Иль мокрых клеток суета?
Иль Мёбиуса лента?
Кто мы...
Скорость в вихре, вой ветров, ласки девы, сны коров.
Счастье моря, зов волны, восхищение и ты.
Отыскать ковер из звезд, мысль солнца, нежность гнезд.
Читающий старик на солнцепёке,
Где радугой вращает карусель
Ребячий смех и медленные строки
О виденном за тридевять земель,
О звёздном оперенье птицы Сирин.
На дивном человечьем языке
Играющим в войну – о вечном мире
С пластмассовым оружием в руке –
Читает по складам пророк убогий,
Противясь тёмной жизни словно сну.
И юные доверчивые боги
Стихают, забывая про войну.
Слепым десятипальцевым по Брайлю
Тактильный шорох вяжется в слова.
Закрытой навсегда Союзпечалью
Кивает в такт седая голова...
- Господа, приступим к чтенью. Врач советует философу, где лечь.
- Можно два слова.
Китайские птицы, вы балуете меня своим опереньем.
Точильные камни, вы придаете остроту моему зрению.
Могилы писцов, вы чаруете меня своей неуступчивостью.
Руки воров, вы танцуете мне танец, заставляя меня обернуться.
- Я сегодня, господа, приготовил новогодний отвар из лунного камня.
Не бойтесь, он проверен мною.
- Не молчите, прошу, расскажите.
