Из окон, моих, вижу поле зелёное.
Колышется зыбью до синей реки.
Как вам живётся в поле, на воле,
травы – ромашки и васильки?
Как вам поётся – малые птицы?
Что под луною, ночами вам снится?
Слышите ли за рекой благовест?
Виден ли с берега храмовый крест?
_
Жить вам не страшно перед бедой?
Город ступил – на землю вашу.
Железной, в бетоне, слепой стопой.
Скоро бульдозер раздавит мой стих.
И поле исчезнет – из окон моих.
_
А пока – окна настежь. И поле продолжится,
ветром и травами, в доме моём.
И до конца, до исхода, мне поле запомнится,
над синей рекой голубой окоём.
* * *
Сменил фигуры пьедестал,
Вещает правда тише,
Подлец и вор героем стал,
Палач в святые вышел.
А долгий летописный труд
Ножом подчищен острым,
И из учебников ползут
В мозги детишек монстры.
Пусть власть продажна там и тут,
И правят бал невежды,
Не всех купил зелёный спрут,
И есть ещё надежда.
Наветам чёрным вопреки
Подонков разной масти
Идут бессмертные полки
Сквозь ересь и напасти.
Шторы пронизаны солнечным светом,
Черная псина грустит на полу.
Мне бы напиться прозрачности лета
Сладости солнца впитать пахлаву.
Мне бы лететь вместе с пухом проспектом,
Уткой плескаться в озерной воде.
Летнего счастья разжиться секретом
И уподобиться горной слюде.
Свет отражать переливами цвета,
Тайну храня в каждом слое души.
Как же мне хочется жадности лета,
Где даже ливни свежи, хороши.
Нет в них стенаний как в ливнях осенних,
Нет недосказанных слов как весной.
Летние ливни — в них страсти сплетенье
Зрелой любви неприлично земной.
