ОН
машет, скачет,
Кричит, кричит
И на бумажках
Строчит, строчит,
Потом ушами
На телефоне
Висит…
Пот, это всего лишь пот,
Талая вода из подмышек,
Страха пот,
Волнения пот
И предвкушения пот.
Он дышит-дышит-дышит.
Глаза его,
Секундной стрелкой обратясь,
Вращаются, смеясь,
И вытекают от любви,
И мысль чудовищно смердит,
И лампочка свистит,
А сердце...
Сердца нет уже давно,
Оно сбежало, сквозь окно
Пробив свой путь,
Теперь несет кому-нибудь
Свое тепло и ищет грудь,
Чтобы в нее нырнуть,
Уснуть,
Меж ребер отдохнуть.
Дома наскакивают на
Соседние с собой дома.
Вопль, вопль, вопль из дверей,
Из ставней, шкафов и щелей.
Он покидает горизонт,
Летит над тающим мостом,
Над исчезающей рекой,
С ума сходя с самим собой...
ОНА,
Со счету сбившись от помад,
От туши, страха, бигудей,
От лака для ногтей,
От центрифуги, где, крутясь,
Летает все, летает вся, –
Там комната, где лопасти зеркал
Крушат столы, ковры, диван;
Волос сплошная кутерьма,
Бровей предательский изгиб
И декольте предсмертный хрип;
Там, где часы стоят все сразу
Который год на месте на одном;
Так как же тут не опоздать? Потом
Придется плакать час за часом...
А, может, нет,
А, может,
Все
Путем
Пройдет?
Лишь телефон
Молчит, скотина, словоглот,
Холодный, белый, как сугроб,
Уверенный, что всех переживет.
Ее несут, ее несет
Вперед. И дверь
Забыла на замок…
И вот
Опаздывает
Ровно
В срок
ответить