Б.Д. Сподынюк.
Не такой.
Рассказ.
Часть третья.
На следующий день у клетки Ублюдка собрались и стар и млад, но ближе чем на пять шагов к клетке никто не подходил, Ублюдок вызывал страх у людей. Опять, старики начали пугать односельчан, называя Ублюдка оборотнем, и рассказывая об оборотнях всякие небылицы. Прошло три дня, страсти поутихли, но к Максиму зашли в дом делегация уважаемых в деревне стариков. Как все пожилые люди, знающие, что такое жизнь, они были деликатны, и, смущаясь, завели с Максимом разговор. Польстив Максиму, что он хороший охотник, они осторожно намекнули ему, что общественное мнение в деревне желает Ублюдку смерти, что старухи, наперебой, трещат, что это оборотень, и клетка ему не помеха. Мы-де понимаем, что это обыкновенный Ублюдок,
но на каждый роток, не накинешь платок.
Максим всё это и сам понимал, но его, что-то смущало, что-то останавливало его от крайней меры. Глядя на то, с каким чувством собственного достоинства, ведёт себя Ублюдок, он понял, что какие-то признаки интеллекта в этом гибриде есть, и решил приручить этого свирепого гиганта.
Поэтому, выслушав стариков, проявив к их мнению своё уважение, он, смиренно, попросил один месяц на работу с Ублюдком, объяснив свою точку зрения в данном вопросе. Старики, посовещавшись, разрешили Максиму заняться дрессировкой Ублюдка на протяжении месяца, начиная с завтрашнего дня. И предупредили, что если не будет видимых результатов, то спустя разрешённый срок, ему придётся убить опасное животное.
На следующий день, Максим отварил перловую кашу, сдобрил её ливерной колбасой и, подойдя к клетке вплотную, держа в руках миску с едой, заговорил с Ублюдком. У того при виде Максима, подходящего к клетке напряглись все мышцы, губы на пасти вздернулись, обнажив огромные клыки, и раздался какой-то клекот, полу – рычание, полу вой.
Максим, держа в руке миску с едой так, что запах её, щекотал ноздри Ублюдка,
заговорил с ним: « Ты знаешь, – говорил Максим ровным голосом, – тебе народ дал срок на исправление. Всего один месяц, и если спустя месяц, ты не будешь мне подчиняться, я буду вынужден тебя убить. А ведь ты ещё молод, и жизни в тебе много, так что давай, зверюга, исправляйся. В качестве первого шага к нашей будущей дружбе, я принёс тебе покушать. От той овцы, что ты убил четыре дня назад, у тебя в желудке ничего не осталось, и это хорошо. Сейчас, попробуешь нормальную пищу, которой будешь в дальнейшем питаться».
С этими словами, Максим подсунул миску с едой в нижнюю щель клетки, затем просунул туда же миску с водой. Ублюдок не пошевелился, но клекот в пасти прекратился в тот момент, когда Максим заговорил с ним. Ублюдок старался понять, что ему говорил Максим, и как настоящая собака, повернул голову, прислушиваясь к речи человека.
Максим, отойдя в тень, присел на деревянную чурку, и продолжил разговор с Ублюдком. Он рассказывал ему, что нельзя убивать домашний скот, о том, как его искали, как устраивали облавы, чтобы поймать его. В общем, проговорил Максим с Ублюдком больше часа. Ублюдок не двигался с места, но было видно, что сдерживает он себя из последних сил. Прозрачная слюна стекала из его пасти, усиливая течь, как только ветер доносил запах еды в его ноздри.
Максим мог бы уйти, не смущая зверя, но он специально сидел и ровным голосом говорил с Ублюдком. Максим хотел, чтобы Ублюдок начал есть на его глазах, тогда, он будет понимать, что пищу ему, даёт Максим.
Наконец, Ублюдок не выдержал, но подошел не к миске с едой, а к миске с водой и, начал лакать воду. Он пил минут двадцать, с короткими передышками, а когда напился, за один момент, опустошил миску, затем, отойдя в угол клетки, долго крутился на одном месте, как бы выбирая, где получше лечь, и, наконец, улёгся, свернувшись в клубок как собака, прикрыв пушистым хвостом нос, закрыл глаза.
Ну, вот и хорошо, вот это ты молодец, – сказал ему Максим ровным голосом, – если ты себя будешь и дальше так вести, то мы с тобой подружимся. Ублюдок, на секунду, открыл глаза, подернутые как у щенка голубой плёнкой, глубоко вздохнул и закрыл их опять.
Вечером Максим дал Ублюдку остатки щей на мясном бульоне, смешанных с перловой кашей сдобренной ливерной колбасой, поменял в миске воду. Присел у клетки, разговаривая с ним. Ублюдок уже не раздумывал, быстренько покончил с едой, попил воды и опять лёг в дальнем углу клетки, свернувшись в клубок. Когда Максим специальным стальным крючком забирал миску из-под еды, он увидал что Ублюдок все съел кроме капустных листов, которые облизанные лежали в миске отдельной кучкой. Максим, видя это рассудил, что Ублюдок намекнул ему, что не надо обижать его капустой, он не коза.
Намёк твой понял, – сказал ему Максим, – больше капусты тебе давать не буду.
И дни потянулись чередой, день за днём. Ублюдок потихоньку привыкал к Максиму, когда Максим подходил к клетке даже начинал дружелюбно помахивать хвостом, но Максим не обольщался на свой счёт, а списывал это дружелюбие на еду.
Съездив в областной центр, Максим, в специальном магазине, купил самый большой намордник, который, только, смогли найти в магазине, и прочный поводок со строгим, затягивающимся ошейником, имеющим внутренние шипы.
Спустя две недели, Максим, давая утром еду Ублюдку, намеренно, поставил миску у самой передней стенки клетки, и когда Ублюдок начал есть, протянул сквозь прутья руку и начал гладить Ублюдка по голове. Тот, съёжился на какой-то момент, но затем расслабился и, продолжал есть, а Максим, продолжал его гладить, ероша шерсть на его голове.
Прошло ещё три дня и Максим решил рискнуть, прогулять Ублюдка по двору. На секунду, открыв дверцу клетки, он положил у передней решётки намордник так, чтобы он смог, протянув руку через прутья клетки, достать его. Затем, поставив миску с едой, он начал гладить и ерошить шерсть на голове Ублюдка левой рукой, а правой взял намордник и как только Ублюдок закончил есть, он накинул намордник на его пасть и защелкнул его на голове Ублюдка, продолжая его гладить левой рукой. Ублюдок отпрыгнул от передней стенки и попытался снять намордник, стягивая его с морды обеими лапами, но у него ничего не получилось. Он, по сражался какое-то время, потом лег и, вывалив язык, смотрел на Максима. Максим не переставая говорить с Ублюдком, открыл дверь клетки, и, войдя внутрь, подошёл к Ублюдку. Продолжая говорить всякую чушь Ублюдку спокойным и ровным голосом, он надел на Ублюдка поводок, проверил, как закреплен намордник, и, выйдя из клетки, слегка потянул поводок. Ублюдок не пошевелился, тогда Максим слегка дернул поводок, он стянулся и острые шипы прижались к коже Ублюдка на шее. Он поднялся, тогда Максим ещё раз слегка дернул и подал отчётливую команду: «Рядом». Когда Ублюдок вышел из клетки, Максим поводком обвел его вокруг себя и остановив у левой ноги, нажав пальцами левой на его крестец, скомандовал: «Сидеть», и Ублюдок сел. Затем Максим водил его по периметру двора, время от времени подавая команду: «Рядом». Судя по тому, с какой охотой Ублюдок выполнял команды Максима, ему самому, эта игра нравилась. К наморднику он привык и, даже, не обращал на него внимания, видимо понимал, что с его репутацией, ничего другого ему пока не светит. Намордник не мешал и Максиму, расстояние между стальными прутиками намордника, позволяло Максиму, в знак поощрения, просовывать через прутики кусочки колбасы, за правильно выполненную команду.
И вот, наступил день экзамена для Ублюдка и Максима, та же делегация стариков пришла убедиться, что Ублюдок управляем и для общества не опасен. Максим пригласил всех во двор. Ублюдок был в клетке. Максим попросил своего приятеля встать с ружьём на пути к делегации, вдруг Ублюдок кинется на кого-нибудь. Затем он открыл дверь клетки, вошел в неё, погладил Ублюдка по голове, надел на него намордник и поводок. После этого он вывел его из клетки и продемонстрировал, что Ублюдок выполняет все команды общего курса дрессировки. Делегаты были поражены и наперебой хвалили Максима. Ублюдок, как –будто понимал, что их хвалят и довольно щурился, глядя своими янтарными глазами на Максима. Вопрос смерти Ублюдка отпал, но просьба, водить его через село в наморднике, была. Максим согласился, и с тех пор Максим начал брать Ублюдка на охоту. Особенно в те места, где раньше он ходил и охотился. И этот экзамен Ублюдок выдержал с честью.
Однажды, в конце зимы, Максим взял Ублюдка на охоту. В окрестностях их района начала бесчинствовать банда волков, они зарезали солидное количество домашнего скота, пробираясь в овины и скотники. На коров они не нападали, но овцы и козы были их добычей.
Максим, как помощник районного егеря, должен был сделать рекогносцировку местоположения этой волчьей стаи, вычислить, по следам, маршруты их миграции, найти логова их самок, которые, месяца через три, нарожают волчат. Максим уходил в лес дня на три, рассчитывая ночевать в лесной заимке, из которой и будет, не торопясь, исследовать лес. К концу третьего дня, когда основная работа была им выполнена, Максим решил не возвращаться на заимку, а идти домой. В конце марта в лесу опускаются сумерки уже не так рано как зимой, и Максим надеялся до ночи добраться домой. Когда до выхода из леса оставалось около трёх километров, Максим почувствовал преследование, он остановился и закуривая сигарету, заметил серые тени волков окружавших его. Он сорвал с плеча ружьё, сломав его, зарядил патроны с картечью, пошел вперёд. Ублюдок был рядом с ним, но в наморднике. Максим подозвал его и снял с него намордник. Волки, закончив окружения сжимали кольцо, Максим уже ясно видел огоньки их глаз, но на месте они не стояли, постоянно перемещаясь. Максим выстрелил в одну тень и, судя по визгу, подранил одного волка и захотев, перезарядить ружьё, сломал его. Ижекторы соскользнули с буртика заклинившей гильзы, но ружье, теперь,не будет работать. Если не достать гильзу затвор не закроется, а все необходимое, чтобы извлечь гильзу, находилось в рюкзаке, и там это нужно было разыскивать, то есть терять драгоценное время. В это время, крупный волк из-за кустов прыгнул на Максима и сбил его с ног, тут же, на Максима набросилось два или три волка и принялись рвать его. Максим крутился, не давая волкам впиться зубами в своё тело, если они почувствуют кровь, то Максиму конец. В какой-то момент, Максим, уже попрощался с жизнью, но вдруг, он услыхал, до боли знакомое клекотание, и подумал, что Ублюдок предал его, и так же, как волки, будет рвать его тело. Но, уже через минуту, волки, что напали на Максима, с визгом отскочили и попадали с разорванными глотками, затем опять, раздалось это ужасное клекотание и, ещё два волка, с раздробленными шейными хрящами упали, окрашивая снег своей тёмной кровью. Затем ещё одна атака Ублюдка и два матёрых волка распластались на снегу, остальные, поджав хвосты, покинули поле боя. Ублюдок, подошел к Максиму и начал его обнюхивать. Не почуяв крови, уселся рядом, довольно щуря свои желтые глаза. Максим сел и обнял Ублюдка за шею. Он целовал Ублюдка в его окровавленную пасть, гладил его по голове и говорил ему, не переставая, что-то такое, от чего Ублюдок щурился с огромным удовольствием. Затем, он задрал свою пасть наверх и захотел завыть, но из его пасти вылетал собачий лай, лай огромной и сильной собаки-победителя.
Услыхав этот лай, Максим сказал: « Всё!!! Ты больше не Ублюдок, ты не такой, ты мой друг и моя любимая собака!»
Конец.