Если сейчас представить себя летящей рядом с поездом птицей и, разглядев в одном из окон нашего главного героя, подлететь поближе, то можно насладиться одним из эффектов, используемых в фильмах. Это выглядит примерно так же, как мы сейчас сделали, только в обратную сторону. Сначала мы увидим темноту, и из этой темноты проступит помятое лицо нашего главного героя, прилипшее к подушке, из чего мы поймём, что во сне он пускает слюни. Это его давняя привычка, безвредная, но довольно неприятная. Слюни, выпущенные ночью изо рта, засыхают, от чего лицо прилипает щекой к подушке. Выглядит достаточно комично. Задержавшись на несколько секунд , лицо с подушкой отъедут в назад, за стекло и, как бы получится, что лицо с подушкой едут в поезде, в купе проводника, а перед ними пыльное стекло, в котором отражаются пробегающие деревья и столбы. Довольно быстро, кстати, пробегают.

Довольно скучно, как я полагаю, пролетать долгое время рядом с окном и смотреть на уже надоевшее лицо, надо отлететь в сторону, благо птица воображаемая, может пролетать сквозь столбы и деревья, а то настоящая наверняка бы давно уже убилась и лишь перья разлетелись бы вокруг от удара. Но такая смерть наверняка для любой птицы является достойной – на огромной скорости, догоняя ускользающий поезд врезаться с столб высоковольтной линии передач. Но нам, как мы уже успели догадаться, такая смерть не грозит (хотя её нам ничего не стоит представить). Наша воображаемая птица летит рядом с вагоном и смотрит, уже немного издалека, на знакомое лицо, прилипшее к подушке. Получается, что взору открывается весь вагон и окно с лицом и подушкой. Если отлететь в сторону ещё дальше, то можно увидеть просто ошеломляющую по своей красоте картину.

В центре этой композиции неподвижно стоит поезд. Он зелёной стремительной линией проходит из левого края картины в правую, ровно по середине и является одновременно горизонтом. Сверху небо, снижу земля, посередине поезд-горизонт. Поезд, оставаясь неподвижным на картине, мчится в реальной жизни вдоль поля. На нашей же композиции о движении поезда можно догадаться лишь по пролетающим внизу влево полям и сверху облакам. Начинается рассвет, солнце начинает постепенно появляться за поездом, ровно посередине, за вагоном-рестораном. Начала появляется розовый ореол, затем он жёлтеет и расползается под поездом, делая между землёй и вагонами яркую линию. Постепенно над неподвижным поездом и проносящейся мимо землёй поднимается огромный яркий диск. Тусклое небо заливается голубой краской, насыщая облака белизной. Картина наполняется жизнью, а наш герой начинает просыпаться.

Через несколько минут поезд начнёт сбавлять скорость, птица полетит дальше, а наш герой по инерции упадёт с верхней полки и получит тот самый шрам, про который не любит рассказывать.

Ну, как проза всё неплохо, слог некоторым образом есть. Однако, необходимо блюсти и чистоту жанра.. это ж наверняка притча? (Достаточно прозрачная, кстати.) Тогда каждое слово должно быть на вес золота.

Попробуем почистить слегка.

Итак, основные замечания. Многословие. Некоторая корявость языка. Претензия на двойное дно, излишняя завуалированность. Да, и ещё главное – интонация.. Какая-то она снисходительно-отстранённая..Но в данной притче присутствует сюжет, что обнадёживает.. попробуем сделать из этого текста шедеврик художественной литературы:-)))))

Попробуй представить летящую рядом с поездом птицу. Вот она летит, заглядывая в каждое стекло, пытаясь преодолеть взглядом мутно-пыльный заслон. Сначала видит только плотную серую темноту, а потом из неё постепенно проступает картинка, как бывает в кино, и – разочаровывает. Но тревога и отчаяние гонят птицу всё дальше и дальше — от одного окна к другому. Наконец, она нашла.Вот оно, заспанное лицо главного героя, и на подушке — слюнка сладкого сна. Ему уютно там, на верхней полке отдельного купе, и его не интересуют птицы за окнами. По стеклу быстро проносятся отражения чужой жизни — деревья, столбы, здания бегут и бегут мимо, а птица летит и летит — сквозь.

Что может ещё поделать воображаемая птица? Даже врезаться на этой ошеломляющей скорости и лишить грязное окно последней прозрачности не может. Трепыхались бы на ветру прилипшие к липкому красному мелкие пуховые пёрышки. Но нет, не может. Воображаемая она. Правда, если улететь далеко в сторону, откроется удивительной красоты картина мира. Птица знает об этом. Найти бы ей сил.

Картина этого мира уже проверена — обыденно-грустной и недоброй красоты. Тот же самый поезд мчится через поля по линии горизонта, из-за вагона-ресторана медленно, но неотвратимо восходит солнце. Мгла рассеивается. Небо опять голубое, облака белоснежные. Воображаемая птица растворяется в реальности. А герой начинает просыпаться. Может быть, не сразу открывая глаза. Может быть — резко. Бывает, что затормозит поезд, и срывается человек с верхней полки, и падает. И появляется тот самый шрам, о котором не любят рассказывать.

Uchilka

2008-08-10 20:48
ни в коем случае:-)\
эт ни то, ни другое!
редакторств мне на двадцати шести мнгтиражных газетах надоел, а для самостоятельного решения у меня своих тем много, и я ими почти не занимаюсь – не до них как-то..

это – маленький пример того, что нужно непременно думать, когда пишешь, а так же остерегаться интонационной неискренности – вслушиваться как бы. Там есть и другие замечания... на тему сюжетосложения можно говрить длго, я предпочла действовать – потому и складывается впечатление самостоятеьного решения. Я думаю, что автор что-нибудь понял:-)

ответить

Arifis - электронный арт-журнал

Блокнот эксперта